Однако он был на месте. По вечерам Снежана, прогуливаясь на своей террасе, видела на земле отблеск света от окна.

С ней неожиданно произошло то, чего она от себя не ожидала — Снежана стала скучать без этих назойливых мужиков в первый же день. Вроде метлой поганой гнать была готова, а вот сейчас их рядом не было, и ей становилось тоскливо, особенно по вечерам, когда девчонки усаживались у светильника и начинали рассказывать байки.

А ее уносило в воспоминания. Снежана почти не видела в них свою прежнюю жизнь, все каким-то серым пятном теперь воспринималось, а приграничные земли почему-то так ярко. И Раад. Он появлялся перед глазами чаще всех. Наверное, потому что ненавидел ее, все время рычал и издевался. И все же всегда первым оказывался рядом, когда ей что-то грозило или было плохо.

Но ведь это просто, потому что у него сильно развито чувство долга, ответственность. И честность. Она не могла этого не признать. Странно, что такие качества сочетались в нем с отвратительным характером. Достаточно было вспомнить его огненную вспыльчивость и злой язвительный язык, Снежана поежилась.

Дура бы она была, если к нему какие-то чувства питала. Просто дура.

И сны ей снились странные, ни понять, ни рассказать. Тревожные такие, как будто надвигается что-то большое, темное. Бродит рядом, а у нее то глаза завязаны, то это что-то под личиной, и не разобрать. И только когда оно подходит совсем близко, вырывается пламя. Но что происходит дальше — ей не видно. Все всегда обрывалось в этой точке.

Сны угнетали ее и мучили, подсознательно заставляя искать разгадку. Ей казалось, если сумеет разгадать сон, поймет, как остановить это надвигающуюся на них опасность.

Вечером третьего дня карантин, к которому Снежана уже почти привыкла, неожиданно закончился вместе с ее физиологией. Обычно у нее могло быть по-разному, не так четко, а тут все почти прямо на глазах.

— Все, госпожа, теперь можно выходить, — сообщили девчонки.

Она даже не поверила сначала. Но когда они, щебеча что-то свое, стали собирать свои постели со словами:

— Ну вот, теперь снова сможешь спать свободно!

Даже не знала, радоваться, или как. Наверное, радоваться. Все-таки домик теперь был снова полностью в ее распоряжении, и даже можно было выходить уже не только на террасу, но и даже вниз.

Когда совсем стемнело, она спустилась вниз и пошла к водопаду, во-первых, ей порядком надоело мыться в бадье, а во-вторых… Завтра снова начнутся посещения, и это будет как бы уже другая жизнь. А ей хотелось еще немного побыть в этой.

В отдалении стоял мужчина и смотрел на женщину у водопада. Он в ней не ошибся.

Она смогла сдвинуть чаши весов судьбы.

Зеркало истины никогда не лжет.

Но пусть белый змей Шаум гадает по зеркалу истины и произносит пророчества.

Элкмар просто знал. Потому что он сделал ради этого ВСЕ.

Долгие, долгие годы подготовки. Тайный сговор с врагом. Много сил, потраченных на то, чтобы вырастить лучшего из лучших. А потом найти женщину, способную разжечь до предела его внутренний огонь. И спровоцировать взрыв.

Ему нужно было много огня. Очень много. Жертва должна быть достойной, чтобы откупить то, ради чего Элкмар затеял все это когда-то.

Момент настал.

Еще несколько минут ожидания, а потом он одним махом сорвал с долины защитный купол.

Синие цветы в темноте, запах такой, что кружится голова, журчание воды. И никого, ни одной души, тихо, все спят Снежана быстро стянула с себя верхнюю одежду. осталась в одной рубашке, все-таки совсем оголяться не решилась. И влезла в купель.

А вода теплая, кристально чистая. Она несколько раз присела в воду, окунаясь почти по грудь. Полила на плечи пригоршнями, а потом замерла с закрытыми глазами, вслушиваясь, как бежит вода, стекая в купель и дальше, по порожкам вниз.

И вдруг так явственно посреди всего этого:

— Кап-кап. Кап-кап.

Она сразу глаза открыла и встала от неожиданности во весь рост. Стена водопада светилась серебром, как огромное колеблющееся зеркало, и в нем отражался мужчина. Тот самый. Ей было видно его по пояс, остальное скрыто в темноте, как в дымке. Мускулистый торс, покрытый блестящими капельками воды, мокрые волосы, она могла поклясться, что капельки с его волос срываются и падают прямо в купель. И в этот раз Снежане видно было его красивое мрачноватое лицо.

Но даже не это было главным! А то, что находилось у этого мужчины за спиной. То самое помещение, которое она все время видела в снах. Разгадка! Она могла быть близка, ей просто надо услышать, понять.

Мужчина несколько раз попытался что-то сказать, но ей ни звука сквозь толщу воды не проходило, тогда он приложил к призрачному зеркалу раскрытую ладонь.

Снежана смотрела на его руку, а мужчина ждал. Потом перевел взгляд на свою ладонь и снова на нее, давал понять, что так она его услышит.

Быть так близко к разгадке тайны и не узнать?

Она подняла руку, раскрывая пальцы, и коснулась его ладони.

А дальше был рывок, преодоление вязкого марева пространства.

Ее просто втащили через призрачное водное зеркало. Снежану еще по инерции пронесло несколько метров и откинуло к стене, и только потом он отпустил руку.

Это было так внезапно! И дико, и немыслимо. Наверное, так ощущает себя мышь, попавшая в мышеловку.

Только что она была в зеленой долине там, а теперь… теперь она была в том самом странном помещении, которое столько раз видела во сне.

— Ну, вот ты меня и выбрала, — проговорил мужчина, склоняя на бок голову.

И смех. Такой самоуверенный.

— Но я тебя выбирала!

Успела подумать она, а потом сознание уплыло.

Глава 56

Белый наг — жрец давно уже не спал спокойно по ночам. С того самого дня, когда зеркало выдало пророчество и в первый раз показало женщину, которой предстояло сдвинуть чаши весов их умирающего мира. Смотрел в зеркало в поисках спасения и разгадок. Ведь у судьбы всегда бывает несколько дорог, когда она ставит перед кем-то выбор, Так и сейчас. Тревожные картины показывало зеркало, но он спрашивал снова и снова, надеясь уловить тот самый выбор, единственно верный.

Он и сейчас почти пол ночи стоял, над чашей, в которой ему виделись шевелящиеся черные щупальца и улыбающееся лицо его личного кошмара. Шаум был великим воином, однако даже и сейчас, глядя в лицо врага, он испытывал суеверный страх. И счастье, что их разделяет грань миров…

И вдруг эта грань, всегда стоявшая непроницаемой стеной, прорвалась, как поверхность воды на обычном водоеме. А из нее стремительно полезли гибкие черные жгуты, обвиваясь вокруг его туловища, шеи и рук. Обвили мгновенно и стали сдавливать, затягивая его внутрь. туда, где в глубине зеркала виднелась пасть.

Жрец застыл, опутанный щупальцами, напрягая все силы, и не стронулся с места.

— Прорвался таки? — сумел он выдавить сквозь зубы.

— А ты думал, этого не случится? Не надо было давать женщине смотреться в зеркало, женщины всегда рушат игры мужчин.

— Оставь, ты бы сам не справился.

Белый Змей был великим воином, и даже страх смерти, заставлявший его тело деревенеть от напряжения, не лишал его способности биться до конца, а главное, мыслить. Сейчас он заговаривал твари зубы, тянул время.

— Ты прав, мне помогли.

— Не буду спрашивать кто, ты все равно не скажешь, — прошипел Змей.

— Ну почему же, вы все равно проиграли. Могу сказать, порадуйся напоследок. Это Элкмар. Что, не ожидал?

Большого усилия Шауму стоило сейчас выстоять. В груди почти не осталось воздуха, и все равно он засмеялся, ответив теми же словами:

— Ну почему же. Ты меня не удивил, предают те, кому мы верим.

А сам наконец дотянулся кончиком хвоста до спрятанного среди его бесчисленных кос острого обломка драконьего гребня. И полоснул им по щупальцам раз, другой, третий, прошипев сквозь зубы: